Катарсис

В переводе слово «катарсис» означает «очищение». Под ним по?
нимается вид защиты, приводящий к изменению объекта защиты
с целью ослабления травмирующего фактора. Под изменением
объекта защиты понимается в данном случае изменение системы
ценностей человека, которое возникает в результате перенесенно?
го страдания, лишений, личной трагедии.
Для ослабления действия травмирующего события может быть
использована внешняя, универсальная система ценностей, с точки
зрения которой это событие теряет особую значимость и остроту.
Типично, правда, вульгарное: «Это все ерунда по сравнению с кра?
хом капитализма, который грянет со дня на день». Но, в отличие
от приведенной цитаты, истинный катарсис может наступать при
истинной трагедии, утрате, личном душевном кризисе, которые в
совокупности изменяют привычное и обыденное соотношение цен?
ностей и мотивов.
Под катарсис может маскироваться обычная «игра взрослых лю?
дей», истерика, чистосердечное и добросовестное эмоциональное
заблуждение. В жизни мы с этим сталкиваемся сплошь и рядом.
Если не угадываем или не опознаем игру, то вовлекаемся в нее.
Опознаем и говорим — «игра». На этом основано театральное мас?
терство. Священные книги полны примерами катарсиса — обраще?
ния к Высшим ценностям: от благоразумного разбойника и превра?
щения Савла в Павла до народного «Смолоду много бито?граблено,
а на старости — грехи замаливать». В этих, да и в других сходных
случаях, кардинально меняется система и структура установок, а
также появляется уверенность в том, что жить надо по?иному. Это
одномоментная отработка «огромного куска» Кармы, истинное са?
мопрощение.
Различают два вида катарсиса: катарсис действия и катарсис
соучастия. Первый ощущается и переживается непосредственно
участником события. Второй вызывается чувством сопричастнос?
ти к действующим лицам и наступает при включении механизмов
идентификации и переноса состояния с участника на зрителя. Вой?
дя в резонанс с уже имеющимся личным опытом зрителя, этот опыт
выделяется из общей массы, усиливается и переживается как свой
собственный. На этом основано визуальное и аудиальное искусст?
во, в особенности музыка и театр. Гораздо реже, не в ХIХ веке жи?
вем, в этой роли выступает художественная литература. С этой точ?
ки зрения можно рассматривать в ряде случаев творчество худож?
ника, как его личностный катарсис. Для нас важней, что шедевр
служит камертоном, по которому можно настроиться на состояние
творца. Для творца процесс создания шедевра часто подобен отправ?
лению физиологической потребности. Это способ освобождения от
внутреннего дискомфорта или, наоборот, желание поделиться ра?
достью, своим мироощущением:
Гераклит стоял над рекой,
текущей
среди зеленоглазых
оливковых рощ,
наблюдая течения мощь,
и сказал:
— Все течет, все изменяется.
Это меня изумляет!
Истинный творец при проживании катарсиса выходит за рам?
ки личной обиды, злости, истерики и становится выше их. В ряде
случаев ему помогает наработанный веками ритуал — аскеза, пост,
молитва, мистерия. Орфические мистерии, мистерии Кибелы, Мит?
ры, Изиды как раз и давали человеку возможность пережить ощу?
щение мистической смерти с последующим воскрешением. Через
катарсис творцы (вне зависимости от точки приложения своего та?
ланта — от музицирования до забивания гвоздей) одухотворяют
мир и помогают другим на их эволюционном пути.
Самостоятельный выход человека из кризиса очень часто за?
труднен в силу того, что он не умеет по?другому себя вести, не уме?
ет по?новому взглянуть на себя и окружающий себя мир и по?ино?
му мыслить и чувствовать. В этом ему помогают примеры других,
переживших кризис. Человек особенно близок к пониманию выс?
ших, гуманистических и общечеловеческих ценностей в те момен?
ты, когда он рискует лишиться всего сразу. В этот момент у него
расширяется реализационная власть, а в потенциале появляется ка?
чественно иной навык. Суть вопроса упирается в возможность уви?
деть в страданиях новый смысл. Расширить сознание до таких «раз?
меров», чтобы можно было постичь смысл. «Все что ни делается с
тобой, то делается для тебя». Вот пример из практики.
На прием пришла женщина в очень беспокойном состоянии.
С большим трудом она смогла рассказать о том, что с ней произо?
шло, и какая проблема ее так мучит: «Я никого не хочу ни видеть,
ни слышать, ни знать... У меня все так плохо. Я не хочу жить в
этом мире, в котором нельзя никому ни верить, ни на кого нельзя
положиться, ни довериться... Я никогда не думала, что из?за ка?
кой?то мелочи выстроенное с таким трудом счастье может разле?
теться вдребезги. А мне с ним было так хорошо. Я так старалась.
Он меня понимал с полуслова. Он чувствовал меня и мое настрое?
ние на расстоянии. Мы были с ним как две половинки. Точнее, как
одно целое.
Но вот у него начались неприятности на работе. В фирме он от?
вечал за программное обеспечение. Его обвинили в утечке инфор?
мации. А заодно и меня вместе с ним... Он моментально стал чу?
жим. Верил всему, чему бы он никогда в здравом уме и твердой па?
мяти ни за что не поверил бы. Перестал со мной разговаривать, стал
реже бывать дома. Стал ночевать на стороне. Я пыталась с ним по?
говорить и так, и эдак. Пыталась обижаться и молчать, закатывать
скандалы, даже сделала один демонстративный суицид. Все мои
усилия разбивались как о каменную стену. Мне стал не мил белый
свет. Очень хочется заснуть и не проснуться. Очень хочется уме?
реть. Но так как смерть моя еще далека, а я не могу перешагнуть
через внутренний запрет на самоубийство, то может быть, вы мне
поможете это сделать? В смысле — найти в традициях какую?либо
заповедь, которая помогла бы мне перешагнуть через себя и уме?
реть!..»
Ну что же, раз разговор зашел о смерти, то будем говорить о ней
всерьез. Будучи в прошлом судебно?медицинским экспертом, я ви?
дел и знаю смерть не понаслышке. Поэтому предложил и моей па?
циентке познакомиться с ней поближе. Мы вместе с пациенткой
посетили судебно?медицинский морг, увидели горе родственников.
Достаточно жуткая картина... Параллельно шла работа по пере?
оценке ценностей, и пациентка вникала в переживания тех, кто
потерял кого?то близкого на самом деле. Итогом этой работы был
сброс внутреннего напряжения, выразившийся в трехдневной ис?
терике — катарсисе. После чего она как бы подвела черту после
прошлого, выпрямилась, в глазах появилась уверенность. Главное,
у нее появилась уверенность в том, что надо жить дальше, возник?
ли вопросы относительно своего поведения и налаживания взаи?
моотношений с мужем, о том, что надо жить.
Налицо — очищающее действие катарсиса. Катарсис в данном
случае стал результатом сочетания двух процессов: непосредствен?
ного участия в страдании и соучастия в страдании других. Ее со?
стояние во многом было организовано мною. Можно даже сказать—
спровоцировано. Сама она до катарсиса доходила бы еще не один
год, и то его появление было бы под большим вопросом. Скорее все?
го, страдание перешло бы в какую?то хроническую, вялотекущую
форму, а она была бы вовлечена или в религиозное движение, или
в какой?нибудь хронический тренинг?одитинг. Она бы туда носила
деньги, с ней бы работали и рекомендовали приходить еще, еще и
еще («Не прячьте ваши денежки по банкам и углам»). Когда Душа
и ее комфорт на кону, кто же будет мелочиться? Соблазн одномо?
ментно все решить чужими руками очень велик.
Чтобы разорвать порочный круг страданий, желательно выде?
лить смысл, который несет лично нам страдание — то, что оно для
нас, конкретно значит. Далее можно действовать по методике, тех?
нологии или здравому смыслу. Кроме всего прочего, главное — за?
хотеть. Тогда прибежищем и укрытием может стать то, чего рань?
ше боялся, от чего страдал. Результат — свобода, счастье, наслаж?
дение, самореализация... до следующего кризиса. «В страдании
сердцу часто открывается утешение. А когда вдруг покажется, что
ты поймал истину, тут же становится горько, что не смог ее удер?
жать» — так говорится в сборнике китайской мудрости «Вкус кор?
ней» (XV век).