Рационализация

Под этим термином понимается защита, связанная с осознани?
ем и использованием только той части поступающей и восприни?
маемой информации в свете которой, собственное поведение, эмо?
ции, чувства выглядят контролируемыми и непротиворечащими
собственной Картине Мира. Неприемлемое удаляется из сознания,
переделывается, трансформируется в удобные формы, игнорирует?
ся и после этого употребляется по мере необходимости и востребо?
ванности. Особенно это хорошо видно в целительской практике. Да?
ешь задание, довольно тяжелое, но ведущее к осознанию причин
кризиса и... человек исчезает. Спустя месяц появляется и начина?
ет объяснять, что в связи с приездом родственников из Екатерин?
бурга, годовым отчетом, праздником Пасхи и прочими сверхваж?
ными причинами он не смог ничего сделать. На самом деле причи?
на отсрочки — страх того, что человек будет меняться. Отсюда и
«объяснялки», которые позволяют ему выглядеть разумным и уве?
ренным в могуществе своего разума в этом непостоянном мире.
При этом виде защиты люди используют любые доводы для оп?
равдания своих личностных или общественно неприемлемых ка?
честв, желаний, эмоций, действий. Особенностью рационализации
является попытка создать гармонию между желаемым и действи?
тельным. Но гармония создается как бы вдогонку, после случив?
шегося, и цель ее — предотвратить переживания по поводу постра?
давшего самоуважения. Решение принимается подсознательно, без
учета подлинных мотивов. Но когда поступок уже совершен, чело?
век закрывает глаза на истинный мотив, на расхождение между
причиной и следствием и берет на себя задачу найти оправдание
для себя. Попутно он убеждает себя и других в том, что он действо?
вал разумно, в соответствии с исходными данными. Быть разум?
ным — чрезвычайно удобная позиция, она дает возможность выду?
мать вескую причину, когда чего?нибудь очень хочется или не хо?
чется.
Неоправданно большое значение при применении этой формы
защиты имеет терминология, жестко заданная система. Например,
говоришь:
— Станьте на сутки кошкой.
— Зачем?
— Ну, хорошо. Анималотрансформируйтесь.
— А как это лучше сделать?
Иррациональность этого вида защиты заключается в одном:
верны и логичны ментальные построения, неверна отправная точ?
ка. Объявленный мотив деятельности не является подлинным, а
лишь подкрепляет личные эмоциональные предубеждения. Напри?
мер. «Хоть я и на 100% уверена, как должен вести себя муж, он, не
возражая, избегает меня. А я хочу, как лучше ему». (Ему! Потому
что МНЕ так удобно и спокойно.) Или еще: «Я сделал для вас так
много, а теперь вправе требовать от вас всего, чего захочу». Анало?
гично скрывается деловая несостоятельность: «Если бы у меня про?
шли боли в спине, тогда я бы смог полностью отдать себя работе».
И венец всего: «У нас все было бы хорошо, если бы ты изменился
так, как хочу я!» Здесь очевидно: добрые советы о том, что другого
не изменить, что меняться надо самому, что лучше всего принять
человека таким, каков он есть, — обречены на неудачу. Все плохо
потому, что не идет так, как хочу Я.
Система подобного рода защиты может проявляться по?разному.
Скажем, человек в депрессии. Сам Бог велел другим говорить ему
изредка утешительные слова. Этого партнер делать не умеет, но при?
знаться себе боится. Тогда выстраивается стройная логическая сис?
тема: «Так как было как бы официально объявлено о депрессии, это
как бы предполагает минимальное общение. Кроме того, у меня у
самого плохое настроение, и в утешители я не гожусь...» Партнер
привык из плохого состояния выкарабкиваться с помощью других,
но сам помощь в данном случае оказать не смог и не захотел.
Конечный «продукт» такой защиты представляет собой смесь
ложной информации с мозаичными вкраплениями объективной
реальности. Ложная информация — в виде трансформированных
мотивов, предубеждений, стереотипов, предрассудков; истина — в
виде интерпретации очевидных фактов. То, что рассудку удается
извлечь из этого коктейля, и переходит в сознание, вербализирует?
ся и портит жизнь носителю этой защиты и его окружению. Так
что желательно различать истинный мотив и логические «объяс?
нялки». Ведь взрослый, умный, кое?что повидавший человек ред?
ко признается в ответ на вопрос о мотиве своих действий: «Не знаю».
Чаще всего он, не имея в действительности понятия о мотиве, вы?
думывает что?то социально значимое, одобряемое. Так, собствен?
ное бездействие оправдывается «смутным временем». Неумение
найти силы признать себя виноватым в скандале, оправдывают по
типу: «А как иначе?» Неумение найти общий язык с людьми оп?
равдывают тем, что нельзя доверять кому попало, или тем, что «не
так воспитаны» или грехами в третьем перевоплощении, когда че?
ловек был синдиком в Кардифе... Сюда же относятся объяснения
целесообразности трусливого поступка, оправдание слишком гиб?
кого, ублажающего поведения.
Вот что писал про рационализацию Ярослав Гашек: «Из показа?
ний арестованного совершенно ясно вытекает, что только неимение
при себе аппарата помешало ему сфотографировать железнодорож?
ные строения, и вообще места, имеющие стратегическое значение. Не
подлежит сомнению, что свои намерения он привел бы в исполнение,
если бы вышеупомянутый фотографический аппарат, которого у него
не было, был бы под рукой. Только благодаря тому, что аппарата при
нем не оказалось, никаких снимков обнаружено у него не было».
Чаще всего несчастные люди связывают свои неприятности с
«текущим историческим моментом». Именно в такие «смутные
времена» возникает сильное искушение найти виновников, на ко?
торых можно было бы взвалить ответственность за происходящее
вообще, и за собственную неустроенность и несчастья в частности.
Также под рационализацией может скрываться повышенное же?
лание прикрыться своим взрослым (перед детьми) или чужим ав?
торитетом. Отложение дел «на потом» — тоже своего рода «объяс?
нялки»: «Вот вырастут дети...», «Вот сошью себе костюм...», «Вот
купим квартиру...» Далее — вырастают, шьют, покупают и... ни?
чего. Точнее «сшили», «купили», а выясняется, что дело не в кос?
тюме и не в квартире, а во взаимоотношениях. Но так как это, са?
мое важное, не понимается, а желание делать что?то разумно есть,
действие переносят «на потом».
Рационализация — это всегда формальное самооправдание и са?
мопрощение. Но субъективная убежденность в собственной право?
те и искренности еще не служит критерием правдивости. Так, при?
чиной скандала в семье может быть неясность во взаимоотношени?
ях, но в дальнейшем будет выдвигаться мотив не вынесенного
вовремя помойного ведра, неубранной постели, убеждение в необ?
ходимости борьбы за чистоту и порядок в доме. Рациональное объяс?
нение самому себе, что ты плох, нехорош, гадок, очень опасно. Мо?
жет сформироваться позиция: «Я и так плох, но от «этого» хуже не
стану» или «Я плох, и у меня никогда ничего не получится!»
В случае, если объяснение не находится сразу, начинается се?
рия мелких провокаций, которые заканчиваются к удовольствию
провокатора. Вот пример диалога:
— Я же говорил об этом уже давно! И ждал этого давно. И нако?
нец?то ты проявила свое истинное лицо! Что ты себе позволяешь?
— Ты же говорил, что не ревнив!
— А ты что вытворяешь буквально на глазах?
— Ага! Ты мне врал! И врал всегда!! Мне еще мама об этом в дет?
стве говорила!
Это — спустя пять лет совместной жизни! Согласитесь, очень
узнаваемо. Достаточно взглянуть по сторонам или в зеркало* .

Кроме того, при включении механизма рационализации, как
правило, выключается эмпатия, наступает как бы эмоциональная
глухота. Тогда к страдающему человеку не подходят с сочувствием.
К нему подходят с вопросами: «Что случилось? Почему тебе плохо?
Возьми себя в руки. У других тоже бывало и ничего, живы. Закан?
чивай страдать, а то мне от этого нехорошо. Более того — мне от это?
го плохо. Прекращай!» Уверенность в глазах, неумение понять, не?
желание сочувствовать, недовольство происходящим, желание, что?
бы это как можно быстрее прошло... Но ведь бывает и так (правда
нечасто, а так хочется именно их, а не холодных логичных слов):
Есть минуты, когда не тревожит
Роковая нас жизни гроза.
Кто!то на плечи руки положит,
Кто!то ясно заглянет в глаза...
И мгновенно житейское канет,
Словно в темную пропасть без дна...
Все это касается насущных проявлений сочувствия, творчества
во взаимоотношениях. Ведь величайшая ошибка во всех видах меж?
личностных отношений — это уверенность в собственной правоте:
«Я так вижу. Я же лучше знаю. У меня есть уже кое?какой опыт. Я
не хочу повторять то, что я уже прожил в прошлом». При этом как?
то и само собой отбрасывается неоспоримый факт, что ситуации ред?
ко повторяются. Как правило, они похожи, но вместе с тем и раз?
личны по сути. Хотя внешнее сходство подчас настолько бросается
в глаза, что остальное уже не замечается. Вспоминается случай из
практики. За помощью обратился пациент, у которого не сложи?
лись взаимоотношения с женщиной. Что ж, дело житейское. По?
знакомили с другой. Вроде, все хорошо, но наш пациент?рациона?
лист обратил внимание на некоторые сходные детали в биографии
этих женщин. У обеих за плечами два брака. Второй брак заклю?
чался дважды: расходились—сходились—расходились. У обеих
сыновья примерно одного возраста. У обеих однокомнатная квар?
тира и не сохранилось никаких взаимоотношений с бывшими «род?
ственниками». На фоне этих, надо признать, впечатляющих совпа?
дений, наш пациент упустил главное: дамы все?таки разные. То,
что у них одинаковые факты биографии, конечно, о чем?то гово?
рит. Но о чем — неизвестно. А вот различия бросаются в глаза: одна —
типичный этик (идеалист), другая — сенсорик (материалист). Со?
ответственно, наш пациент, типичный рационалист по складу ха?
рактера, должен был по?разному строить и взаимоотношения с
каждой из женщин. Но вместо того, чтобы разобраться в тонкостях
этих взаимоотношений, он обратил внимание лишь на внешнюю
сторону дела, на детали, частности, которые бросаются в глаза...
Что же ему больше надо — поддерживать взаимоотношения или
разбираться в совпадениях?
Повторю еще раз: рационализация — это поиск ложных обосно?
ваний своим действиям, желаниям, чувствам, поиск, который дает
прочную основу иллюзии того, что все происходящее под контро?
лем, действия — разумны, а поведение — достойно. Скажем так:
рационализация — процесс, превращающий нужду — в доброде?
тель, вынужденное — в желаемое, ненужное — в необходимое, а
также плохое в хорошее. Но путем регрессии, подстройки, а не пу?
тем смены ценностных ориентиров. Это как раз и отличает рацио?
нализацию от сублимации или идентификации. Самый распрост?
раненный пример такой подстройки — «Игра в алкоголика»
(Э. Берн), когда пьяница объясняет свое пристрастие к алкоголю,
используя мотивы и формулировки, приемлемые для окружающих
пьющего и его самого. Именно это позволяет пьянице представить
себя жертвой неблагополучного воплощения, тяжелого детства,
воспитания, неблагоприятного окружения, времени и т. д. Но глав?
ное — подобные объяснения помогают ему чувствовать себя, несмот?
ря ни на что, правым. Аналогично выглядят и нападки на лиц про?
тивоположного пола.
В основе коллективной или индивидуальной рационализации
лежат: неудовлетворенность собой и своим поведением, потребность
в уходе от ответственности, уклонении от тяжести решения и по?
иск самооправдания. Для уменьшения переживаний по поводу
внутреннего конфликта и связанного с ним дискомфорта люди,
использующие этот тип защиты, прибегают к построению мен?
тальных моделей действий, которые дают возможность оправдать
себя в своих глазах. «Господь Бог простит любые прегрешения, но
нервная система — никогда», — писал Войно?Янсенецкий, и лучше
не скажешь. И, в завершение разговора о рационализации, диалог:
— Невроз не опасен. С ним ваша жена проживет еще сто лет.
— А я?
Налицо абсолютная несовместимость логик говорящих.