Горловое пение

Горловое пение

Горловое (гортанное) двухголосное пение — это совершенно уникальное явление в мире музыки, которое иногда называют восьмым чудом света. Одно из самых ранних упоминаний горлового пения зафиксировано в «Большой надписи» на древнетюркском орхонском памятнике, поставленном в честь Кюль-Тегина (732 г.). О горловом пении повествуется и в некоторых тувинских мифах, относящихся к VI—VIII вв. Например, в сказании «Бокту-Кириш, Бора-Шээлей» рассказывается о царевне, которую развлекали 30 хомусистов, стоящих по одну сторону, и 30 исполнителей горлового пения, стоящих по другую сторону. Текст другого сказания — «Тос шилги аъттыг Ос-кюс-оол» — дает описание самого пения:

«...Оскюс-оол запел. Из его горла вырывались голоса всех птиц Каргыраа-Карангыты-Тайги. Казалось, таежный ветер запутался в вершинах древних кедров. Притихли сороки и вороны, которые кружились над стойбищем. Женщины плакали, а мужчины были как во сне. Тридцать дней — один месяц, шестьдесят дней — два месяца, девяносто дней — три месяца звенел голос Оскюс-оола над зеленой тайгой. На звуки горлового пения собралось все ханство».

Многие исследователи сходятся на том, что горловое пение является реликтом древних эпох, когда происходило формирование человеческой речи по схеме «свист — голосвист — речь». Эволюция речи подразумевает развитие искусства подражания звукам животных с окончательным утверждением гласных и согласных звуков через изменение функциональных возможностей гортани. Этот процесс вывел из оперативного строя вход в гортань и закрепил за фонацией голосовые связки. Так образовалась связная речь, а ее первоначальный вид — свист — отошел на второй план и впоследствии перестал применяться как средство общения. Когда свист ушел из обихода, он стал расцениваться исключительно как сакральная речь, посредством которой можно разговаривать с духами на понятном им языке. Этот монолог (или диалог) получил название священной песни, или горлового пения, и стал неотъемлемой частью искусства шаманов. «Настоящий шаман должен хорошо петь горлом, совершенствовать свое мастерство», — говорит тувинский шаман Николай Ооржак.
Судя по всему в древности горловое пение было распространено повсеместно, и поэтому его не стоит рассматривать как принадлежность к той или иной этнической группе. На сегодняшний день горловым пением в совершенстве владеют тувинцы, но его применяют и другие народы — алтайцы, хакасы, буряты, монголы, башкиры, калмыки, якуты, тибетцы (из Китая и Индии), чукчи, коряки, ительмены. Остаточные явления бытовавшего когда-то священного свиста сохранились у саамов, финнов, славян, прибалтов, индийцев, а также у некоторых народов Южной Африки. Об утрате приемов горлового пения у обращенных в другие религии народов (в частности, у славян) речь пойдет дальше.
После краткого этнографического обзора пришло время определить, что такое горловое пение, и поговорить о его разновидностях.
Горловое пение представляет собой особый тип пения, при котором исполнитель одновременно извлекает два звука — сверхнизкий (бас) и сверхвысокий (свист). Бас является опорным, и его высота, как правило, постоянна; свист образует мелодию, высота которой изменяется по желанию певца. Акустический анализ разных видов пения дает два уровня частот. Низкий тон может колебаться в пределах 60—220 Гц, а высокий — 2000—4000 Гц. В зву-коизвлечении опорного голоса всегда участвуют голосовые связки, а свист обусловливается образованием ложных голосовых складок у входа в гортань (рис. 23). Изменение высоты свиста происходит путем управления силой выдыхаемого воздуха,.движением языка и изменением объема ротовой полости. Выдающийся тувинский певец Х.С. Ооржак, владеющий десятью стилями горлового пения, и Х.Д. Ооржак пишут:

«Секрет использования для хоомея (горлового пения) набранного вдохом воздуха состоит в равномерном и строго дозированном выдавливании его для звукоизвлечения и преобразования звука в мелодии. Многое зависит от просвета в гортани, образуемого за счет сокращения мышц для дозируемого выпуска воздуха. Это только первый этап. Одной из трудностей является умение выпускать воздух под определенным давлением. Воздух «играет» в полости рта и изменением положения кончика языка издается несколько голосов. От совершенства голосового аппарата, умения вдохнуть большое количество воздуха зависит продолжительность пения».

В древности для достижения успеха в управлении дыханием певцами-шаманами были разработаны специальные дыхательные упражнения, которые затем легли в основу индийской пранаямы-йоги с измененной смысловой нагрузкой.
Быстрое движение кончика языка и изменение объема ротовой полости позволяет певцу легко менять характер горлового пения. Например, когда язык остается в состоянии покоя, второй голос почти не слышен, а когда его кончик скользит по нёбу, появляется мелодичная трель, подобная звучанию свирели. По принципу извлечения звука и по его характеру в Туве различают пять видов горлового пения: каргыраа, хоомей, сыгыт, эзенгилээр, борбаннадыр. Иногда к этим пяти добавляют еще шесть разновидностей: дум-чуктар (пение в нос), хоректээр (пение открытой гортанью), каизып (сентиментальное пение), деспен борбан (пение в окрестностях Деспена), хову каргыраазы (степенное хрипение), кожагар каргыраазы (горное хрипение).
Стиль тувинского горлового пения каргыраа обычно переводят, как «хрип». Он имеет подражательную основу и сравнивается с карканьем вороны и ревом верблюдицы, потерявшей верблюжонка. Пением каргыраа табунщики в древности, сидя ночью у костра, отдавали духам бескрайних степей дань за спокойный день. Слово «хоомей» трудно поддается расшифровке, но чаще всего его переводят как «гортань» и нередко обозначают им любой стиль горлового пения. 3. Кыргыс в книге «Хоомей — жемчужина Тувы» приводит красивую тувинскую легенду о возникновении хоомея. В ней рассказывается о юноше-сироте, который сидел у подножия скалы и слушал ветер. Его так зачаровало гудение и свист ветра, что он попытался сам издавать подобные звуки. В один прекрасный день из его горла вырвался чистый свист. Его подхватил ветер и донес до людей. Люди назвали эту прекрасную песню хоомей, а ее певца хоомейжи. Действительно, в звуках хоомея слышатся и шум ветра в степи, и журчание горного потока, и пение птиц в вышине.
Слово «сыгыт» переводится как «свист» или «плач». Некоторые авторы отмечают, что раньше сыгыт использовался шаманами во время обряда проводов души умершего в загробный мир. Он служил своеобразным ключом, открывающим дверь между миром живых и миром мертвых, и путеводной нитью. После принятия тувинцами буддизма погребальный свист утратил свое первоначальное значение и сыгыт стал рассматриваться как один из жанров хоомея с сентиментально-лирическим уклоном.
Последние два стиля горлового пения являются скорее переходными к шести дополнительным разновидностям, чем основными. Слово «эзенгилээр» означает «стремена». Этот стиль основан на звукоподражании побрякиванию металлических деталей снаряжения коня при беге. Слово «борбаннадыр» переводится как «перекатывать шары» и является игровой формой каргыраа с преобладанием ритмики и мягкого остинантного звука.
Квалифицированными исследованиями физиологической работы гортани при исполнении горлового пения занимались Б.П. Чернов и В.Т. Маслов. Ими были обследованы тувинские исполнители стиля сыгыт. В ходе работы была обнаружена непосредственная связь высокочастотного голоса с управляемой певцом возможностью сужения входа в гортань.

«Переход от обычной одноголосой фонации к двухголосой сопровождается резкими изменениями в функции гортани. Гортань при переходе к двухголосому пению резко подтягивается вверх и свободный край надгортанника становится видимым в глубине ротовой полости без всякого вытягивания языка... Вход в гортань резко сужается до размеров 1,5—2 мм, за счет всех образований, расположенных на этом уровне, бугорок надгортанника приближается к верхушкам черпаловидных хрящей... Вход в гортань начинает работать по принципу сопла, создающего сви-стковой тон, резонирующий затем в полостях ротог-лоточного канала».

Исследования звукообразования при горловом пении, проведенные В.Ю. Сузукеем, немного разнятся с мнением предыдущих авторов относительно ведущей роли суженного входа в гортань. В.Ю. Сузуксй отводит ему функцию расщепления звука по типу распада света на составляющие во время прохода сквозь призму.

«Интенсивный воздушный поток из легких под большим напором брюшного пресса направляется к голосовым связкам, определенная позиция которых придает этому потоку утрированно вибрирующую окраску низкого регистра. Это, собственно, и есть бур-дон (бас), который имеет явно выделяющиеся признаки. Появлению слышимости не только основного звука, но и его призвуков, способствует и вибрация всех близрасположенных в области гортани мягких тканей, например вестибулярных складок, в том числе так называемых ложных голосовых связок. В данном случае процесс «разложения» основного звука происходит в области гортани и глотки, выполняющих функцию призмы, за счет предельного их напряжения».

Овладение двухголосым пением считалось важной задачей, которую необходимо было решить не только шаману, но и простому человеку, если он хотел снискать уважение в обществе. Этим искусством, как правило, занимались мужчины, хотя изредка встречались и певицы-женщины. К женщинам, исполняющим хоомей, относились неодобрительно. Прежде всего это было связано с тем, что из-за сильного напряжения дыхательных органов при пении у женщин пропадало грудное молоко. Двухголосье всегда рассматривалось как сакральный призыв к духам. В шаманских сказаниях часто приводятся рассказы о том, как к горловому певцу приходят духи и одаривают его удачной охотой за ния певца могли и наказать. Этим занимались духи — хранители сказания, называемые тувинцами тоол ээзи.
Следуя шаманским взглядам на строение Мироздания, в Природе каждая вещь двоична. Обе части являются противоположностями друг друга, слитыми в единое целое. Противоположности не могут существовать отдельно, поскольку в этом случае теряется их ценность и мерило. Так, если не будет ночи, то как можно узнать, что есть день? Если уничтожить на земле зло, то чем тогда будет добро и как узнать, добро ли это? Эта древняя система полярности проявления вещей без конкретного разъединения частей прослеживается во всем шаманском комплексе, в том числе в горловом пении, где высокие и низкие частоты противоположны, но имеют четкую связь. Эта взаимозависимость и взаимодополняемость играет роль третьего элемента, удерживающего в равновесии два первых. Даже не используя мистических построений, исследователи находят в горловом пении не две, а три составляющие: опорный бурдон, промежуточный сонорный фон и образующие мелодию обертоны. В шаманизме эти три уровня предстают как триединство Матери-Прародительницы Вселенной Бугады Энинтын — как Верхний, Средний и Нижний Мир, которых пронизывает объединяющая ось в вице Мирового Древа. Исходя из этого становится очевидным, что шаман, исполняющий горловую песню, сам служит соединительным звеном между ярусами Мироздания. То же происходит при игре на некоторых двухголосных музыкальных инструментах — хомусе, игиле, топ-шууре, курае, моринхуре.
При правильном исполнении горловой песни певец впадает в медитационное состояние, ощущает удовлетворение и прилив сил. Он чувствует, как все его тело резонирует. Каждый вид пения включает в процесс резонанса ту или иную область тела: носовую, грудную, гортанную, ротовую, лобно-головную, затылочную. О хорошем певце говорят, что когда он поет хоомей — то колышется небо, а когда он поет каргыраа — то дрожит земля.
Как уже отмечалось, горловое пение когда-то было широко распространено у многих народов. Сейчас оно практикуется в основном народами тюрко-монгольской группы. У алтайцев горловое пение называется кай («звук, гул»). Кай исполняется во время прочтения сказаний под аккомпанемент топшуура или чатхана, в колыбельных песнях, а также используется на охоте. Древние верили, что каю подчиняется вся Природа, а доброжелательный настрой духов гор, степей и деревьев способствует удачной охоте. Башкиры называют двухголосье узляу, якуты — дьиэрэтии, монголы — хоомей, тибетские манахи — ян, чукчи — питчьэйнъын. Последняя разновидность горлового пения — питчьэйнъын, свойственная народам Северо-Восточной Азии, отличается от тюркского хоомея. Этот стиль основан на хрипе горлом, производимом на вдохе и выдохе, подобно урчанию кошки. При длительном исполнении питчъэйнъын возникает головокружение, покалывание в теле вплоть до изменения состояния сознания.
У прочих народов горловое пение находится в состоянии упадка (саамы) или полностью забыто (славяне). Его забвение вызвано в первую очередь изменением религиозных воззрений под влиянием христианства и мусульманства. В отличие от ламаистов, оккупировавших в XVII—XVIII вв. Туву и позаимствовавших технику горлового пения, христиане называли двухголосье лесной дикостью и взыванием к богомерзким идолищам. Более того, славянская основа горлового пения, базирующаяся на звуках «лада» («ладо»), «ляля», «ай-люли», «лель-люли», «льельо», понималась христианами как имена языческих богов, которым якобы молились непокорные славяне. На этой почве возникло официальное запрещение песен, содержащих вспомогательные слога для образования второго голоса.
Ниже приведено несколько примеров запрещений, взятых из разных источников.
1423 г. (Ченстоховская рукопись Яна из Михочина, Польша):

«...наши старики, старухи и девушки не молятся о том, чтобы стать достойными восприятия святого духа, но в эти три дня, когда надлежало бы предаваться размышлению, сходятся старухи, женщины и девушки, но не в храм, не на молитву, а на пляски; не к богу взывать, но к дьяволу: Issaya, Lado, Hely, laya. Если таковые не покаются, то пойдут вместе с lassa, Lado на вечные муки».

1420-е годы:

«Запрещаем также пляски и песни, в которых называются имена идолов: Lado, lleli, lassa, Туа, проводимые во времена зеленых святок, когда истинно познавшие Христа должны усердно просить бога, чтобы им по примеру апостолов воспринять дух святой».

1674 г. («Синопсис» Иннокентия Гизеля, Киев):

«Сия же прелесть от древнейших идолослужите-лей произыде, иже неких богов Леля и Полеля почи-таху, их же богомерское имя и доныне по неким странам и сонмищах игралищных пением Лелюм-Полелем возглашают. Такожде и матерь лелеву и полелеву — Ладо, поюще: Ладо! Ладо! И того идола ветхую прелесть дияволю на брачных веселях, руками плещуще и о стол бьюще, воспевают».

По единодушному мнению многих крупных историков и этнографов (А. Брюкнер, Н. Гальковский), богиня Лада, равно как и ее дочь Леля никогда не существовали. Эти слова упоминались только в обрядовых песнях, где служили окончаниями некоторых фраз. Вполне вероятно, что слово «лада» когда-то означало если не горловое пение вообще, то один из его славянских стилей. В Украине существует много производных от слова «лада»: ладканья (свадебная песня), ладованье (пение весенних песен), ла-довицы (исполнительницы весенних песен). Песни со словами .«ладо», «лёля» и т. д. были распространены по всему славянскому миру, а также у балтийских народов (литовцы, латыши). Они звучали во время весенне-летних аграрных обрядов и были неотъемлемой частью молений о дожде, праздников первых всходов, свадеб и колыбельных. Интересно еще раз отметить, что приемы горлового пения использовали в колыбельных алтае-саянские народы. Телен-гитские женщины вплетали кай-коомей в убаюкивания и сопровождали его игрой на двухструнном топшууре. Слыша мягкое звучание кая, ребенок успокаивался и крепко засыпал, причем, по сообщению сказителя А.Г. Калкина, его нельзя было будить. Судя по всему славянские колыбельные «Баю-бай», «Люли-лю» отвечали тем же требованиям.
Сохранение традиции горлового пения для потомков является общечеловеческой задачей. Это искусство отра--жает глубину знаний наших предков. Оно способно очистить человека и соединить его со всеми мирами Вселенной, подобно мосту. Когда-то по этому мосту проходили древние шаманы, неся зажатую в кулаке душу больного. По нему же они отправлялись в свое последнее путешествие на Небо и пели песню:

Своего хоомея не оставлю я. Положу на шкуру, потащу я. Своего каргыраа не оставлю я. Положу в мешочек, понесу я.