ТАЙНЫЕ БРАТСТВА И ШАМАНИЗМ

ТАЙНЫЕ БРАТСТВА И ШАМАНИЗМ

Проблема связей, существующих между собственно шаманизмом, с одной стороны, и различными североамериканскими тайными обществами и мистическими движениями, с другой, весьма сложна и далека от окончательного решения. Можно сказать, что все эти братства, основанные на мистериях, имеют все-таки шаманскую структуру, в том смысле что их идеологии и техники являются частью великой шаманской традиции. Мы приведем в под- тверждение несколько примеров, взятых из тайных обществ (типа Мидевивин) и экстатиче- ских объединений (типа «Религии Танцующих Духов»). Мы без труда увидим в них главные черты шаманской традиции — посвящение, включающее смерть и воскрешение кандидата, экстатические путешествия в страну умерших и на Небо, внедрение магических субстанций
в тело кандидата, открытие тайной доктрины, обучение шаманскому исцелению и т.д. Ос- новное различие между традиционным шаманизмом и тайными обществами состоит в том, что последние открыты для каждого, кто докажет свои экстатические способности, готов уп- латить трубуемую сумму, а прежде всего выразит согласие пройти период испытаний и практики, связанный с посвящением. Мы часто замечаем некоторую оппозицию и даже анта- гонизм между тайными братствами и экстатическими объединениями, с одной стороны, и шаманами, с другой. Братства, как и экстатические объединения, противостоят шаманизму в той мере, в какой он ассимилируется с колдовством и черной магией. Другой причиной оп- позиции является эксклюзитивный дух некоторых шаманских сред; зато тайные общества и экстатитеские объединения проявляют довольно отчетливый прозелитизм, который в конеч- ном итоге ведет к потере шаманами своей исключительности. Все эти мистические братства и секты стремятся к религиозной революции, поскольку они провозглашают религиозное об- новление всего общества и даже всех североамериканских индейских племен («Религия Тан- цующих Духов»). Потому они сознательно противостоят шаманам, которые в этом отноше- нии представляют не только наиболее консервативные элементы религиозной традиции, но и наименее благородные тенденции племенной духовности.
В действительности, однако, проблема намного более сложна, поскольку — хотя все, что мы сказали, является правдой — в Северной Америке разница между «мирянами» и
«священными особами» не столько качественная, сколько количественная: она состоит глав- ным образом в количестве усвоенного последними sacrum (священного). У нас уже был слу- чай показать, что каждый индеец ищет религиозную силу, имеет духа-хранителя, полученно- го благодаря тем же техникам, какие использует и шаман для достижения своих целей. Раз- ница между мирянином и шаманом является количественной: шаман распоряжается боль- шим количеством духов-покровителей и большей магико-религиозной «силой». В этом смысле мы могли бы даже сказать, что каждый индеец «занимается шаманством», даже если сознательно не желает быть шаманом.
Если различие между мирянами и шаманами не отличается четкостью, то еще более размыта граница и между шаманскими средами и тайными братствами или мистиче- скими сектами. С одной стороны, у последних мы встречаем техники и идеологии, признан- ные «шаманскими»; с другой же, шаманы обычно участвуют в важнейших мистериях тайных обществ, а иногда и полностью завладевают ими. Эти связи очень хорошо видны на примере Мидевивина [Mide’wiwin] или так (ошибочно) называемого «Братства Великих Целителей» у оджибвеев. Оджибвеи знают два рода шаманов: вабено («люди утренней зари», или «восточ- ные люди») и джессаккид (пророки-визионеры, называемые также «жонглерами» и «откры- вателями тайных истин»). Обе категории соревнуются за шаманский престиж: вабено назы- вают также «людьми огня» — они могут без последствий касаться раскаленных углей; джес- саккиды осуществляют исцеления, их устами говорят боги и духи, они являются известными
«фокусниками», поскольку умеют мгновенно освобождаться от веревок и цепей. Но как одни, так и другие охотно вступают в Мидевивин: вабено, специализирующиеся на магиче- ской медицине и заклинаниях, и джессаккиды, желающие поднять свой престиж в племени. Они составляют, конечно, меньшинство, поскольку «Братство Великих Целителей» широко открыто для тех, кто интересуется духовными делами и может позволить себе вступитель-
ный взнос. У меномини, которых во времена Хоффмана было около полутора тысяч, сто че- ловек были членами Мидевивина; из них двое были вабено и пятеро — джессаккиды. Не- многие, однако, шаманы должны были оставаться вне Мидевивина.
В данном случае существенно то, что само «Братство Великих Целителей» имеет ша- манскую структуру. И даже его членов, миде, Хоффман называет шаманами, хотя другие ав- торы называют их как шаманами, так и знахарями, пророками, визионерами и даже жрецами. Все эти определения частично обоснованы, поскольку миде играют роль как шаманов- целителей, так и визионеров, а в некоторой мере и жрецов. Мы не знаем исторических ис- точников Мидевивина, но его мифологические традиции не очень далеки от сибирских ми- фов о «первом шамане». Действительно, рассказывают о том, как Минабожо, посланец Дже Манидо, Великого Духа, посредник между ним и людьми, видя страдания больного и поре- девшего человечества, открывает самые благородные тайны выдре и внедряет в ее тело ми- гис (символ миде), чтобы она стала бессмертной и могла посвящать и освящать людей. Поэтому сумка из кожи выдры играет принципиальную роль в посвящении миде: в нее вкла- дываются мигис, маленькие ракушки, которые, как считается, имеют магико-религиозную силу.
Посвящение кандидатов происходит по основной схеме всех шаманских посвящений. Оно включает откровение тайн (т.е. прежде всего миф о Минабожо и о бессмертии выдры), смерть и воскресение кандидата, а также внедрение в его тело большого количества мигис (что удивительно напоминает фарширование «магическими камешками» тела будущего мага
в Австралии и в других регионах). Существует четыре степени посвящения, причем три последних посвящения являются лишь повторением первой церемонии. Строит- ся мидевиган [midewigan] — «Большая Целительская Ложа», огороженное пространство на метров; просветы между столбами закладываются зелеными ветками для защиты от лю- бопытных. На расстоянии около тридцати метров сооружается вигвам — парильня для кан- дидата. Вождь назначает мастера, который открывает кандидату происхождение и свойства бубна и погремушек и учит его пользоваться ими для вызова Великого Бога (Манидо) и за- клинания демонов. Его обучают также магическим песням, распознаванию лекарственных растений, лечению и — особо — элементам тайной доктрины. Шесть или пять дней перед церемонией кандидат ежедневно очищается в парильне и присутствует на демонстрации ма- гических сил миде, которые внутри мидевигана на расстоянии приводят в движение различ- ные деревянные фигурки, а особенно собственные сумки. В последнюю ночь кандидат оста- ется со своим наставником в парильне, а на следующее утро, если небо ясное, после очеред- ного очищения начинается церемония посвящения. В «Большой Целительской Ложе» соби- раются все миде. После долгого безмолвного курения они запевают ритуальные песни, в ко- торых раскрываются тайные (чаще всего непонятные) аспекты древнейшего предания. В оп-
ределенный момент все миде встают и, подходя к кандидату, «убивают» его прикосновением своих мигис. Кандидат начинает дрожать, падает на колени и, когда ему в рот вкладывают миги, теряет сознание и падает на землю. Затем к нему прикасаются сумкой, и кандидат
«воскресает». Его учат магической песне, а вождь дарит ему сумку из шкуры выдры, и кан- дидат вкладывает в нее свои мигис. Чтобы проверить могущество этих ракушек, кандидат по очереди прикасается ко всем членам братства, которые падают на землю как пораженные громом, чтобы затем воскреснуть после такой же процедуры прикосновения. Теперь канди- дат убедился, что ракушки дают как смерть, так и жизнь. На завершающей церемонию тра- пезе самый старший миде рассказывает предания Мидевивина, а в самом конце новый член поет свою песнь, аккомпанируя себе на бубне.
Второе посвящение проводится по меньшей мере через год после первого. Считается, что магическая сила посвящаемого увеличивается при этом за счет множества мигис, кото- рыми фаршируется его тело, особенно в области суставов и сердца. В третьем посвящении миде получает достаточное количество силы, чтобы стать джессаккидом, т.е. он может про- делывать все шаманские «фокусы», и получает титул мастера по исцелению. Во время чет- вертого посвящения в тело посвящаемого вводятся дополнительные мигис.
Этот пример показывает нам тесные связи между собственно шаманизмом и северо- американскими тайными братствами: как первый, так и вторые принадлежат к одной и той же архаической магико-религиозной традиции. Но в таких тайных братствах, особенно в Мидевивине, мы можем также заметить попытку «возвращения к истокам», т.е. стремление к возвращению связи с древнейшей традицией и к устранению колдунов. Роль духов- помощников и покровителей оказывается довольно скромной, зато большое значение припи- сывается Великому Духу и небесным путешествиям. Делаются попытки восстановить связь между Землей и Небом, существовавшую на заре времен. Но, вопреки своему «реформатор- скому» характеру, Мидевивин возрождает самые архаические техники магико-религиозного посвящения (смерть и воскрешение, тело, начиненное «магическими камушками» и т.п.). И, как мы видели, миде становятся знахарями, а посвящение учит их различным техникам магического исцеления (заклинания, магические лекарства, лечение путем высасывания и т.д.).
Несколько иначе обстоит дело с «Medecine Rite», «Знахарским Ритуалом» виннебагов, полный церемониал посвящения которых опубликовал Пол Рэйдин. Здесь также речь идет о тайном братстве, в которое можно быть принятым только после очень сложного ритуала посвящения, состоящего прежде всего в «смерти» и воскрешении кандидата путем прикасания к нему магическими ракушками, хранящимися в сумках из шкуры выдры. Но на этом заканчивается подобие с Мидевивин оджибвеев и меномини. Весьма вероятно, что обряд, построенный на внедрении ракушек в тело кандидата, был довольно поздно (в конце XVII века) включен в более старую церемонию виннебагов, богатую на шаманские элемен- ты. Поскольку «Знахарский Ритуал» виннебагов имеет некоторое подобие с «знахарской церемонией» поуни, а расстояние, разделяющее эти два племени, исключает возможность непосредственного заимствования, то из этого можно сделать вывод, что оба сохранили сле- ды очень древнего ритуала, принадлежащего к культурному комплексу мексиканского про- исхождения. Очень вероятно также, что Мидевивин оджибвеев является всего лишь разви- тием этого ритуала.
Во всяком случае следует подчеркнуть, что «Знахарский Ритуал» виннебагов имел целью вечное обновление посвящаемого. Мифический демиург, заяц, посланный Творцом на Землю в помощь людям, был поражен тем фактом, что люди умирают. Чтобы устранить это зло, он строит ложу для посвящения и сам превращается в маленького ребенка. «Если кто- либо повторит то, что я здесь делал, то будет таким же, каким вы видите меня». Но Тво-
рец иначе мыслит возрождение, которое он дал людям: они смогут перевоплощаться столько раз, сколько пожелают. И «Знахарский Ритуал», в сущности, передает тайну бесконечного возвращения на Землю, открывая настоящий посмертный путь и слова, которые умерший должен сказать Женщине-стражнице потустороннего мира и самому Творцу. Очевидно, что раскрывается также космогония и происхождение «Знахарского Ритуала», поскольку речь всегда идет о возвращении к мифическим началам, об упразднении времени и о соединении таким образом с чудесным моментом Сотворения.
Многие шаманские элементы сохранились также в больших мистических объедине- ниях, известных под названием «Религия Танцующих Духов»; они возникли еще в начале XIX века, но глубоко потрясли североамериканские племена только в конце столетия. Весь- ма вероятно, что христианство оказало влияние по крайней мере на некоторых из их «проро- ков». Мессианское напряжение и ожидание неминуемого «конца света», объявленного пророками и учителями «Религии Танцующих Духов», легко включались в избитый и эле- ментарный христианский опыт. Тем не менее сама структура этого важного народного мис- тического движения автохтонна; пророки достигали своих видений самым чистым, архаиче- ским образом: они «умирали» и возносились на Небеса, где небесная Женщина учила их, как следует вести себя перед «Господином Жизни»; откровения они получали в трансах, во время которых путешествовали по странам потустороннего мира, а по возвращении расска- зывали о том, что видели; во время спонтанных трансов они резались ножами и прижига- лись, ничего не чувствуя, и т.д.
«Религия Танцующих Духов» предсказывала наступление всеобщего возрождения: тогда все индейцы, живые и мертвые, будут призваны к жизни на «возрожденной земле»; в эту райскую землю они прилетят по воздуху благодаря магическим перьям. Некоторые пророки — такие, как Джон Слокам, основатель движения «трясущихся», — выступали про- тив древней религии индейцев, особенно против знахарей. Но это не помешало шаманам присоединиться к этому движению: они находили в нем древнюю традицию восхождения на Небо и переживания мистического света; «трясуны», как и шаманы, умели воскрешать
умерших (см., например, случай воскрешения четырех человек). Главный ритуал этой секты состоял в долгом лицезрении неба и непрерывном дрожании рук — эле- ментарная техника, встречающаяся в еще более искаженных формах на древнем и современ- ном Ближнем Востоке, и всегда в связи с «шаманизирующей» средой. Другие пророки также критиковали магические практики и знахарей племени, но целью этих атак была скорее ре- форма и обновление; примером может служить пророк Шавано, который в возрасте около тридцати лет был вызван на Небо, где получил новое откровение от Владыки Жизни, которое дало ему возможность познать все прошлые и будущие события; неустанно критикуя шама- низм, он в то же время объявил, что обрел способность исцелять от всех болезней и отводить смерть даже в разгар битвы. Этот пророк считал себя, кроме того, воплощением Манабожо, первого «Великого Демиурга» алгонкинов, и стремился реформировать Мидевивин.
Но поразительная популярность «Религии Танцующих Духов» объяснялась простотой ее мистической техники. Чтобы подготовить приход Спасителя рода, члены братства танце- вали четыре или пять дней подряд и таким способом входили в трансы, во время которых видели умерших и разговаривали с ними. Танцевали в кругу у костра, пели, но без аккомпа- немента бубна. Апостол утверждал новых жрецов, давая им во время танца орлиное перо. Достаточно было, чтобы он прикоснулся таким пером к танцору, и тот падал без сознания: долгое время он оставался в таком состоянии, в то время как его душа встречалась с мертвы- ми и разговаривала с ними. Не было недостатка ни в одном шаманском элементе: танцоры становились целителями, надевали «ghost shirts» («наряды духов») — ритуальные наряды с
изображением звезд, мифологических существ и даже видений, достигаемых во время тран- сов, украшали себя орлиными перьями, пользовались парильней и т.д. Отметим, что они танцевали — а танец является мистической техникой, которая, не будучи исключительно шаманской, играет, как мы видели, решающую роль в экстатической подготовке шамана.
Несомненно, «Религия Танцующих Духов» выходит, причем во всех отношениях, за рамки шаманизма в строгом смысле. Например, отсутствие посвящения и традиционного тайного обучения в достаточной степени отличает ее от шаманизма. Но мы имеем здесь дело с коллективным религиозным опытом, кристаллизованным вокруг неизбежности «конца све- та»: сам источник этого опыта — связь с умершими — диктует тому, кто его достиг, упразд- нение настоящего мира и учреждение (пусть даже временное) некоей «смеси» — когда за- вершается настоящий космический цикл и зарождается триумфальное восстановление ново- го, райского цикла. Поскольку мифические видения «начала» и «конца» Времен сравнимы — эсхатология, по крайней мере в некоторых аспектах, сходится с космогонией, — то и в эсха- тоне «Религии Танцующих Духов» восстановлено мифическое время оно, когда связь с Не- бом, с Великим Богом и умершими была доступна каждому человеческому существу. Отли- чие таких мистических движений от традиционного шаманизма состояло в том, что, сохра- няя основные элементы шаманских техник и идеологии, они поддерживали также веру, что придет время, когда весь индейский народ достигнет привилегированного состояния шамана, т.е. увидит восстановленным «легкий путь» к Небу — точно такой же, какой существовал на заре Времен.