ШАМАНИЗМ И КОСМОЛОГИЯ НА ТЕРРИТОРИИ ОКЕАНИИ

ШАМАНИЗМ И КОСМОЛОГИЯ НА ТЕРРИТОРИИ ОКЕАНИИ

Не ставя своей целью сравнение двух столь сложных явлений, как шаманизм Цен- тральной и Северной Азии, с одной стороны, и шаманизм Индонезии и Океании, с другой, сделаем краткий обзор некоторых данных по Юго-Восточной Азии, с тем чтобы осветить две проблемы: ) проявление в этих регионах архаического символизма трех космических сфер и Оси Мира; ) индийские влияния (заметные прежде всего по космологической роли и рели- гиозной функции числа ), наложившиеся на основу туземной религии. По сути нам кажется, что оба культурных массива, Центральная и Северная Азия, с одной стороны, и Индонезия с Океанией, с другой, представляют в этом отношении общие черты, связанные с тем, что ар- хаические религиозные традиции обоих этих массивов были в значительной мере модерни- зированы вследствие влияния высших культур. Речь здесь идет не о культурно-историческом
анализе региона Индонезии и Океании, что явно выходило бы за рамки данного труда. Нам нужно лишь наметить несколько исходных положений, чтобы показать, из каких идео- логий и благодаря каким техникам мог развиться шаманизм.
У самых древних народов Малайского полуострова, пигмеев семангов, мы находим символ Оси Мира: огромная скала Бату Рибн возвышается в центре мира; под ней находится Ад. Когда-то на Бату Рибн возносился до Неба ствол дерева. Согласно информации, соб- ранной Эвансом, каменная колонна Бату Херем подпирает Небо; ее верхушка проходит сквозь небосвод и возвышается над небом Таперу, в стране под названием Лигой, где живут и развлекаются шинои. Ад, Середина Земли и «врата» неба находятся на одной той же оси; не- когда по ней переходили из одной космической страны в другую. Трудно было бы поверить в подлинность этой космологической схемы у пигмеев, если бы не было оснований считать, что подобная теория была начертана уже в доисторические времена.
Исследуя верования семангов, относящиеся к целителям и их магическим техникам, мы сможем увидеть некоторые малайские влияния (например, способность превращения в
тигра). Некоторые следы такого же рода можно обнаружить в их идеях, касающихся судьбы души на том свете. После смерти душа выходит из тела через пятку и направляется на восток, к морю. В течение семи дней умершие могут возвращаться в деревню; по истече- нии этого времени те, кто вел праведную жизнь, будут отведены Мампесом на чудесный остров Белет; чтобы попасть туда, они проходят по тонкому мосту в виде американской гор- ки, переброшенному через море. Этот мост называется Балан Башам; Башам — вид папо- ротника, растущего на другом конце моста; там находится женщина-шинои, Шинои-Сагар, украшающая себе голову папоротником Башам, и умершие, прежде чем ступить на остров Белет, должны сделать то же самое; Мампес — это страж моста, его представляют себе в ви- де гиганта-негритоса; именно он поедает жертвы, приносимые в честь умершего. Прибыв на остров, умершие отправляются к Древу Мапик (вероятно, это дерево возвышается в центре острова), где находятся все остальные покойники. Однако новоприбывшие не могут ни сры- вать цветы с Древа, ни употреблять его плоды, пока мертвецы-старожилы не разобьют все их кости и не повернут им глаза в глазницах так, чтобы они смотрели внутрь. Выполнив эти ус- ловия, они становятся настоящими духами (кемоит) и могут питаться плодами Древа. Де- рево это, конечно, является чудесным Древом и Источником Жизни, поскольку из его корней
вырастают груди, полные молока, и там же находятся духи малых детей — вероятно, души тех, кто еще не родился. Хотя в мифе, записанном Эвансом, ничего об этом не говорится,
весьма вероятно, что умершие снова становятся маленькими детьми, готовясь таким образом к новому существованию на Земле.
Здесь мы снова встречаемся с идеей Древа Жизни, на ветвях которого отдыхают души младенцев; это, видимо, очень старый миф, хотя он и принадлежит к иному религиозному комплексу, чем тот, который сосредоточен вокруг бога Та Педн и символизма Оси Мира. Действительно, в этом мифе прочитывается, с одной стороны, мистическое единство чело- век — растение, а с другой — следы матриархальной идеологии, чуждые архаическому ком- плексу: всевышний Бог Неба, символизм трех космических сфер, миф о первичном времени, когда существовало непосредственное и простое сообщение между Землей и Небом (миф о
«Потерянном Рае»). Кроме того, тот нюанс, что умершие могут в течение семи дней возвра- щаться в свою деревню, также указывает на более позднее индо-малайское влияние.
У сакаев эти влияния усиливаются: они верят, что душа выходит из тела через заты- лок и отправляется на запад. Умерший старается достичь Неба через ту же дверь, через кото- рую входят и души малайцев, но поскольку ему это не удается, он направляется к мосту Ментег, переброшенному через котел кипящей воды (у этой идеи малайское происхожде- ние). В действительности мостом оказывается очищенный от коры ствол дерева. Души грешников падают в котел. Йенанг хватает их и жжет так долго, пока они не превратятся в пепел; тогда он их взвешивает: если души стали легкими, он посылает их на Небо, в против- ном случае продолжает обжигать их с целью очищения огнем.
Бесисы из округа Куала Лангат в Селангане, как и из Бебранга, рассказывают об Ост- рове Фруктов, куда отправляются души умерших. Этот остров можно сравнить с Древом Мапик семангов. Там люди, когда состарятся, могут снова стать детьми и снова начать рас- ти. По мнению бесисов, Вселенная делится на шесть высших стран, Землю и шесть подземных стран, что показывает смешение древних трехчастных концепций с индо- малайскими космологическими представлениями.
У джакунов на могилу кладется столб длиной пять футов с четырнадцатью заруб- ками: семь с одной стороны снизу вверх и семь с другой стороны сверху вниз; столб называ- ется «лестницей души». У нас еще будет возможность вернуться к символике ступеней; пока что обратим внимание на наличие семи зарубок, представляющих, независимо от того, сознают это джакуны или нет, семь небесных уровней, через которые душа должна пройти; это указывает на проникновение восточных идей даже к таким «первобытным» народам, как джакуны.
Дусуны Северного Калимантана считают, что дорога умерших восходит вверх и пересекает реку. Роль горы в погребальных мифологиях всегда связана с символизмом вознесения и подразумевает веру в небесную обитель умерших. Далее мы увидим, что умер- шие «цепляются за горы» так же, как это делают шаманы или герои в своих инициационных восхождениях. Следует сразу заметить, что у всех этих народов шаманизм пребывает в тес- ной взаимозависимости с погребальными верованиями (Гора, Райский Остров, Древо Жизни) и космологическими концепциями (Ось Мира, Космическое Древо, три космические облас-
ти, семь небес и т.д.). Занимаясь ремеслом целителя или проводника душ, шаман использует традиционные сведения о загробной (небесной, подводной или подземной) топографии, ос- нованные в конечном итоге на архаической космологии, хотя и многократно обогащенной или преобразованной экзотическими влияниями.
У даяков нгаджу Южного Калимантана концепция Вселенной более своеобразна: хотя и существуют мир верхний и мир нижний, наш мир должен считаться не третьим членом, а суммой двух других, поскольку он их отображает и представляет. Все это, впрочем, со- ставляет часть архаической идеологии, согласно которой все земное является только отраже- нием образцовых моделей, существующих на Небе или «на том свете». Добавим, что кон- цепция трех космических областей не противоречит идее единства мира. Многочисленные символики, выражающие подобие между тремя мирами и средства сообщения между ними, отражают одновременно их единство, интеграцию в единый Космос. Раздел на три космиче- ские области — мотив, выделение которого по представленным выше причинам нам кажется существенным, — никоим образом не исключает ни глубокого единства Вселенной, ни ее внешнего «дуализма».
Мифология даяков нгаджу довольно сложна, но можно выделить ее главную черту —
«космологический дуализм». Мировое Древо предшествует этому дуализму, поскольку оно представляет космос в его целостности; оно символизирует даже унификацию двух наи- высших божеств. Сотворение мира является результатом конфликта между двумя богами, представляющими два противоположных принципа: женский (космологически низший, представленный Водами и Змеей) и мужской (высшая область, Птица). В ходе борьбы этих антагонистических богов Мировое Древо (первичное единство) разрушается, но это раз- рушение временное: Мировое Древо, архетип всякого вида творческой деятельности челове-
ка, гибнет только для того, чтобы обрести возможность родиться снова. Мы склонны усматривать в этих мифах как старую космологическую схему иерогамии Небо — Земля, выраженную также, в другом плане, символикой дополняющих противоположностей Пти- ца — Змея, так и «дуалистическую» структуру древних лунарных мифологий (вечная борьба противоположностей, смена разрушений и сотворений, вечное возвращение). Бесспорно, влияния Индии впоследствии наложились на древнюю автохтонную основу, хотя в боль- шинстве случаев они ограничивались номенклатурой богов.
Для нас особенно важно отметить, что Древо Жизни присутствует в каждой деревне, даже в каждом даякском доме, и оно представлено семью ветвями. Доказательством тому, что оно символизирует Ось Мира, а значит, и путь на Небо, служит тот факт, что подобное
«Мировое Древо» всегда есть на индонезийских «челнах умерших», которые, как считается, отвозят умерших в небесный потусторонний мир. Это Древо изображается с шестью вет- вями (седьмой служит верхушка), а также с Солнцем и Луной по сторонам; иногда оно имеет форму копья, украшенного теми же символами, — они обозначают «лестницу шамана», по которой он взбирается на Небеса, чтобы вернуть оттуда беглую душу больного. Древо — Копье — Лестница, представленные в «ладьях умерших», являются только изображением чудесного Древа, которое находится на том свете и которое души впервые видят во время своего путешествия к богу Девата Сангиангу. У индонезийских шаманов (например, у сака- ев, кубов и даяков) тоже есть дерево, которым они пользуются как лестницей, чтобы подни- маться в мир духов и искать там души больных. Роль Древа-Копья мы поймем глубже при исследовании техники индонезийского шаманизма. Заметим попутно, что шаманское дерево даяков-дусунов, используемое в церемонии исцеления, имеет семь ветвей.
Батаки, религиозные идеи которых происходят большей частью из Индии, видят Все- ленную разделенной на три части: семиэтажное Небо, на котором живут боги, Земля, насе- ленная людьми, и Ад, обитель демонов и умерших. Здесь мы также видим миф о райских временах, когда Небо было ближе к Земле, а между богами и людьми существовала постоян- ная связь; но из-за человеческого тщеславия дорога в Небо была закрыта. Всевышний Бог, Мула джади на болон — «Тот, чье начало в нем самом», — творец Вселенной и других бо- гов, живет на последнем небе и, по-видимому, — как и все высшие боги «первобытных» лю- дей — стал deus otiosus, праздным богом; ему не приносят жертв. В подземном мире живет космический Змей, который в конце концов уничтожит мир.
Минангкабау Суматры имеют гибридную религию, на основе анимизма, но подверг- шуюся сильному влиянию индуизма и ислама. Вселенная насчитывает семь уровней. После смерти душа должна пройти по острию   ножа над пылающим Адом; грешники пада- ют в огонь, праведные же восходят на Небо, где стоит большое Древо. Именно там душа ос- тается до окончательного воскрешения. Здесь нетрудно распознать смесь архаических тем (Мост, Древо Жизни — пристанище душ и источник их пропитания) с экзотическими влия- ниями (адский огонь, идея окончательного воскрешения).
Жителям острова Ниас известно Космическое Древо, давшее начало всем вещам. Умершие, чтобы взойти на Небо, отправляются на мост; под мостом находится пропасть Ада. У входа на Небо стоит страж с копьем и щитом; ему служит кот, бросающий души виновных в адские воды.
Ограничимся пока этими индонезийскими примерами. Ко всем мифическим мотивам (погребальный Мост, восхождение на Небо и т.д.) и определенным образом связанным с ни- ми шаманским техникам мы еще вернемся. Достаточно того, что по крайней мере в части Океании мы установили наличие очень древнего космологического и религиозного комплек- са, в той или иной степени модифицированного поочередными влияниями индийских и ази- атских идей.