ПРИНЕСЕНИЕ В ЖЕРТВУ КОНЯ

ПРИНЕСЕНИЕ В ЖЕРТВУ КОНЯ И ВОЗНЕСЕНИЕ ШАМАНА НА НЕБО (АЛТАЙ)

Все это станет более ясным, когда мы опишем несколько шаманских сеансов, прово- димых с различными целями: принесение в жертву коня и вознесение на Небо, поиск причин болезни и лечение больного, проводы души покойного в Ад, очищение дома и т.д. Сейчас мы ограничимся описанием сеансов, не исследуя собственно транс шамана и используя лишь некоторые элементы религиозных и мифологических концепций, определяющих смысл ша- манского путешествия. Эта последняя проблема — проблема мифических и теологических основ шаманского экстаза — будет рассмотрена нами позднее. Следует также добавить, что феноменология сеанса может быть различной в зависимости от племени, хотя структура все- гда остается одной и той же. Мы не видим необходимости определять все эти отличия, ка- сающиеся, как правило, деталей. В этой главе мы постараемся прежде всего как можно пол- нее описать важнейшие типы шаманских сеансов. Начнем с классического описания алтай- ского ритуала, приведенного Радловым и опирающегося не только на его собственные на- блюдения, но также и на тексты песен и заклинаний, зарегистрированных на Алтае в начале XIX века миссионерами, а позже отредактированных Вербицким. Это жертвоприношение осуществляется время от времени каждой семьей, а церемония длится два или три вечера.
Первый вечер посвящен подготовке к обряду. Кам, выбрав место на лугу, возводит там новую юрту, внутри которой устанавливает молодую березу, очищенную от нижних вет- вей; на ее стволе делается девять ступеней (тапты). Лиственная верхушка березы выходит через верхнее отверстие юрты. Вокруг юрты делается небольшой частокол из березовых кольев, а у входа вбивается березовый кол с надетым на него узлом из конского волоса. За- тем выбирается конь светлой масти, и после проверки — нравится ли он божеству — шаман
дает его одному из присутствующих при этом лиц, в связи с этим именуемому баш тут кан кижи, т.е. «лицо, которое держит голову». Шаман машет березовой ветвью над хребтом коня, чтобы вынудить душу животного выйти и подготовить ее полет к Бай Ульгену. Тот же жест он повторяет и по отношению к «лицу, которое держит голову», поскольку
«душа» этого лица должна будет сопровождать душу коня во всем небесном путешествии и поэтому должна поступить в распоряжение кама.
Шаман возвращается в юрту, бросает ветви в огонь и окуривает свой бубен. Он начи- нает созывать духов, приказывая им входить в бубен: каждый из них понадобится ему при вознесении на Небо. На поименный призыв каждый дух отвечает: «Я здесь, кам!» — и ша- ман делает движение бубном, загоняя в него духа. Собрав духов-помощников, шаман выхо- дит из юрты. В нескольких шагах от него находится огромное чучело в форме гуся; он са- дится на него верхом, быстро машет руками, словно собирается лететь, и поет:

Ниже белого неба, Выше белых облаков, Ниже синего неба, Выше синих облаков, Взлетай в небо, о птица!

На этот призыв гусь отвечает, гогоча: «Унгайгакгак унгайгак, кайгайгакгак, кайгай- гак». Разумеется, сам шаман имитирует крик птицы. Сидя на гусе, кам ищет душу коня, ко- торая, как и предполагалось, исчезла, — и ржет, как скакун. В присутствии зрителей шаман загоняет душу животного за частокол и усердно имитирует ее поимку: ржет, визжит и делает вид, что брошенная им веревка затягивается на шее животного. Иногда, желая подчеркнуть, что душа коня убежала, шаман роняет бубен. Наконец она снова схвачена, шаман окуривает ее дымом из можжевельника и отпускает гуся. Затем он благословляет коня и с помощью не- скольких зрителей жестоко убивает его, ломая позвоночник жертвы так, чтобы ни одна капля крови не пролилась на землю и не обрызгала зрителей. Кожа и кости жертвы выставляют- ся на длинной жерди. После этого приносятся жертвы предкам и духам-покровителям юр- ты: приготавливается и церемониально съедается мясо, причем шаман получает самые луч- шие куски.
Вторая и самая важная часть церемонии проводится следующим вечером. Именно те- перь шаман демонстрирует все свои шаманские способности во время экстатического путе- шествия к небесной обители Бай Ульгена. В юрте горит костер. Шаман предлагает мясо коня Хозяевам бубна, т.е. духам, олицетворяющим шаманские силы его семьи, и поет:

Прими этот кусочек, о Кайра Кан! Господин бубна о шести горбах, Приди ко мне, звоня!
Если я крикну: ЧОК! — наклонись! Если я крикну: МА! — прими это!
Таким же образом он обращается к Господину огня, символизирующему священную силу владельца юрты, организатора празднества. Поднимая кубок, шаман ими- тирует голосом шум толпы невидимых гостей, занятых питьем; затем он отрезает кусочки конины, раздает их присутствующим (представителям духов), и те шумно их поедают. Да- лее шаман выполняет окуривание девяти одежд, вывешенных на веревке в качестве жертвы Бай Ульгену от хозяина дома, и поет:

Дары, которые ни один конь не может увезти, Алас! Алас! Алас!
Которые ни один человек не может поднять, Алас! Алас! Алас!
Одежды с тройной отделкой — Выверни их три раза, осмотри их, Пусть будут попоной для скакуна, Алас! Алас! Алас!
Князь Ульген, ты источник радости!

Надев шаманский наряд, кам садится на лавку и, продолжая окуривать свой бубен, ведет перекличку многочисленных духов, великих и маленьких, которые по очереди отвеча- ют: «Вот я, кам!» Он призывает Яик Кана, Духа Моря, Кайра Кана, Пайсын Кана, затем се- мью Бай Ульгена (Мать Тазиган с девятью дочерьми по правую руку и семью — по левую) и, наконец, Господ и Героев Абакана и Алтая (Мордо Кана, Алтай Кана, Окту Кана и т.д.). В конце этой долгой переклички он обращается к Меркуту, Небесной Птице:

Птица Небесная, пять Меркутов,
Вы с вашими могучими бронзовыми когтями, Когти луны из меди,
А клюв луны изо льда;
Могуч удар твоих длинных крыльев, Твой длинный хвост похож на маятник, Твое левое крыло закрывает луну,
Твое правое крыло закрывает солнце, Ты, мать девяти орлов,
Не блуждая, летишь над Яиком, Не уставая, преодолеваешь Эдил! Прилети ко мне, напевая!
Играй, приближаясь к моему правому глазу, Сядь на мое правое плечо!

Шаман имитирует крик этой птицы, чтобы объявить о ее присутствии: «Казак, как, как! Вот я, кам!» При этом шаман опускает плечо, как бы под тяжестью какой-то огромной птицы.
Созыв духов продолжается, и бубен становится тяжелым. Обеспеченный этими мно- гочисленными и могучими покровителями, шаман несколько раз обходит вокруг березы, ус- тановленной в юрте, и становится на колени перед дверью, чтобы попросить у Духа- Привратника проводника. Получив положительный ответ, он возвращается на середину юр- ты, ударяя в бубен и сотрясаясь всем телом, не переставая при этом бормотать непонятные
слова. Затем он очищает всех своим бубном, начиная с хозяина дома. Это долгая и сложная церемония, и заканчивается она трансом шамана. Это также сигнал к настоящему вознесению, т.к. вскоре после этого шаман вдруг занимает место на первой тапты на березе, по-прежнему сильно ударяя в бубен и крича: «Чок! чок!» Он также выполняет движения, по- казывающие, что он возносится на Небо. В «экстазе» (?!) он обходит березу и костер, имити- руя звук грома, затем быстро приближается к лавке, покрытой конской попоной. Она пред- ставляет душу пура, принесенного в жертву коня. Шаман садится на нее и восклицает:

Я взошел на ступень! Айхай! Айхай!
Я достиг (небесной) страны Шагарбата!
Я взошел на самую верхушку тапты! Шагарбата!
Я вознесся до полной луны! Шагарбата!

Шаман возбуждается все больше и, продолжая бить в бубен, приказывает баш тут кану кижи поспешить. Ведь душа «лица, которое держит голову» оставляет тело одновре- менно с душой жертвенного коня. Баш тут кан кижи жалуется на трудности путешествия, и шаман подбадривает его. Затем, поднимаясь на вторую тапты, он символически достигает второго Неба и восклицает:

Я прошел второй потолок,
Я взошел на вторую ступень,
Смотри! Куски потолка валяются внизу!

И снова, наследуя гром, повторяет:

Шагарбата! Шагарбата!
Я взошел на вторую ступень!

и т.д.

В третьем Небе пура уже сильно устал, и, чтобы ему помочь, шаман призывает гуся. Появляется птица: «Кагак, кагак! Я здесь, кам!» Шаман садится на него и продолжает небес- ное путешествие. Он описывает вознесение и имитирует гоготание гуся, который, в свою очередь, жалуется на трудность путешествия. В третьем небе они останавливаются на отдых. Это дает шаману возможность рассказать, как устал конь и он сам. Он также сообщает о предстоящей погоде, о грозящих эпидемиях и несчастьях, а также о жертвах, которые долж- на принести община.
Когда баш тут кан кижи уже хорошо отдохнул, путешествие возобновляется. Шаман взбирается на очередные ступеньки на березе, достигая таким образом других небесных стран. Для оживления действа разыгрываются различные эпизоды — некоторые из них весь- ма забавны: шаман дает табак Кара Кушу, Черной Птице, находящейся в его распоряжении, а Кара Куш охотится на кукушку; поит пура, наследуя при этом звук пьющего коня; наконец, шестое Небо является сценой последнего комического эпизода — охоты на зайца. На пя- том Небе шаман ведет длительный разговор с могучим Яючем («Всевышним Творцом»), который открывает ему несколько тайн будущего; некоторые из них передаются отчетливо, другие — неразборчиво.
На шестом Небе шаман кланяется Луне, а на седьмом — Солнцу. Он проходит по очереди через все небеса, вплоть до девятого, а если он действительно могучий шаман — то и до двенадцатого, и даже еще выше; восхождение зависит только от силы шамана. Когда он достигает вершины, до которой простирается его могущество, он задерживается, роняет бу- бен и покорно призывает Бай Ульгена следующими словами:

Боже, к которому ведут три ступени, Бай Ульген, Господин трех стад, Синий склон, который появился,
Синее Небо, которое показывается, Синее облако, летящее быстро, Недоступное синее Небо!
Недоступное белое Небо!
Место, на год удаленное от воды! Отче Ульген, трижды восхваленный! Для которого блестят бока Луны, Который использует конское копыто,
Ты, Ульген, это ты сотворил всех людей, Которые вокруг нас суетятся.
Ты, Ульген, подарил всем, всем нам стада! Не допусти, чтобы нас постигла беда!
Дай нам силы противостоять Злому,
Не показывай нас Кормосу — злому духу, Не отдавай нас в его руки.
Ты, который тысячи тысяч раз обращаешь звездное небо, Не прогневись на меня за мои грехи!

Шаман узнает от Бай Ульгена, принята ли жертва, и получает предсказание о погоде и новом урожае; он также узнает, на какие еще жертвы рассчитывает божество. Этот эпизод определяет кульминационную точку «экстаза»: шаман падает, обессиленный. Баш тут кан кижи приближается и берет из его рук бубен и палочку. Шаман лежит молча и неподвижно. Через некоторое время он протирает глаза, как будто пробуждается после глубокого сна, и приветствует присутствующих, словно давно с ними не виделся.
Иногда этой церемонией праздник заканчивается; но чаще, особенно у богатых лю- дей, он длится еще один день, проводимый в жертвенных возлияниях и пирах, во время ко- торых потребляются огромные количества алкогольных напитков.