ЯЗЫК ЖИВОТНЫХ

В период посвящения будущий шаман должен изучить тайный язык, которым он будет пользоваться во время сеансов, общаясь с духами и духами-животными. Этому языку он учится от наставника или собственными путями, т.е. непосредственно «от духов»; оба спо- соба сосуществуют, например, у эскимосов. Существование специального тайного языка зафиксировано у лапландцев, остяков, чукчей, якутов, тунгусов. Считается, что во время транса тунгусский шаман понимает язык всей природы. Тайный шаманский язык очень развит у эскимосов, у которых он употребляется как средство общения между ангакутами и их духами. У каждого шамана есть своя песнь, которую он поет, чтобы вызвать духов. Даже там, где не говорится непосредственно о тайном языке, еще заметны его следы в непо- нятных рефренах, повторяемых во время сеансов — например, у алтайцев.
Это явление мы встречаем не только в Северной Азии и Арктике, но почти везде. Во время сеанса хала пигмеев семангов разговаривает с шенои (небесными духами) на их языке; как только он выходит из церемониальной хижины, он говорит, что все забыл. У ментавейцев посвящающий наставник дует через бамбуковую трубку в ухо неофита, чтобы тот обрел способность слышать голоса духов. Батакский шаман во время сеансов употребляет
«язык духов», а шаманские песни дусунов северного Борнео (Калимантана) поются на тайном языке. «Согласно традиции карибов, первый пиаи (шаман) был мужчиной, кото- рый, услышав песнь, долетающую со стороны реки, смело нырнул в воду и вынырнул только после того, как выучил наизусть песнь женщин-духов и получил от них все необходимое для своей профессии».
Очень часто этот тайный язык является «языком животных» или является имитацией криков животных. В Южной Америке в период посвящения неофит обязан научиться насле- довать голоса животных288. В Северной Америке, в частности, у помов и меномини, шаманы также имитируют пение птиц289. Во время сеансов у якутов, юкагиров, гольдов, эскимосов и других народов слышны крики диких зверей и птиц. Кастанье описывает казахско- киргизского бакса, который бегает вокруг шатра, подпрыгивает, издает крики: «лает, как собака, обнюхивает зрителей, мычит, как вол, воет, кричит, блеет, как ягненок, визжит, как свинья, ржет, рычит, с удивительной точностью наследует крики зверей, пение птиц, шум их полета и т.д., что производит на зрителей очень сильное впечатление»291. «Нисхождение духов» часто выглядит именно так. У индейцев Гайаны «молчание вдруг прерывается взрывом странных, но действительно страшных криков; это рычание, вой, наполняющие хижину до такой степени, что дрожат ее стены. Этот шум раздается как ритмический рык, постепенно переходя в глухое и отдаленное ворчание, чтобы затем возобновиться с новой силой».
Присутствие духов возвещается точно такими криками, какими объявляют о своем появлении животные. Многие слова, используемые во время сеанса, напоминают птичьи крики и голоса животных. Как заметил Летисало, шаман приходит в экстаз с по- мощью своего бубна и характерного пения типа «йодль», при этом всегда поются магические тексты. «Магия» и «песнь» — особенно пение на птичий манер — часто обозначаются одним и тем же словом. Германским словом, обозначающим магическую формулу, является
«galdr», происходящее от глагола galan — «петь», причем этот термин особенно относится к птичьему пению.
Изучение языка животных, прежде всего птичьего языка, во всем мире равнозначно познанию тайн Природы и, как следствие, обретению пророческих способностей. Язык птиц обычно изучают, съедая змею или другое животное, которое считается магическим. Эти животные могут открывать тайны будущего, поскольку их считают сосудами для душ умерших и эпифаниями. Изучение их языка, наследование их голосов равнозначно способности общения с потусторонним миром и Небесами. То же отождествление с животным, особенно с птицей, мы обнаруживаем в шаманском наряде или магическом полете. Птицы — это проводники душ. Превращение себя в птицу или наличие птицы-компаньона свидетельствует о способности шамана еще при жизни совершить экстатическое путешествие в иные миры.
Наследование голосов животных, употребление этого тайного языка во время сеансов является еще одним признаком того, что шаман может произвольно передвигаться в трех космических сферах: в преисподней, на Земле и на Небесах; а это значит, что он может бес- препятственно проникать туда, куда имеют доступ только умершие или боги. Воплощение в себе животного во время сеанса является, как мы видели в разделе об умерших, не столько одержимостью, сколько магическим преображением шамана в это животное. Подобное пре- ображение шаман осуществляет также и другими средствами — например, одевая свой ша- манский наряд или скрываясь под маской.
Но это еще не все. Во многих традициях дружба с животными и понимание их языка являются признаками рая. Вначале, т.е. в мифические времена, человек жил с животными в мире и понимал их язык. И только вследствие первичной катастрофы, сравнимой с «падением» в библейской традиции, человек стал тем, чем он есть сейчас: смертным, разделенным на полы, вынужденным работать, чтобы прокормить себя, и пребывающим в состоянии конфликта с животными. При подготовке к экстатическому состоянию и во время него шаман отвергает обычную человеческую жизнь и временно достигает изначальной ситуации. Дружба с животными, знание их языка, преобразование в животное являются признаками того,
что шаман вернул себе «райскую» жизнь, потерянную на заре времен.