ШАМАНСКИЙ СЕАНС У УГРОВ И ЛАПЛАНДЦЕВ

ШАМАНСКИЙ СЕАНС У УГРОВ И ЛАПЛАНДЦЕВ

Вызванный для лечения больного, тремьюганский шаман начинает бить в бубен и иг- рать на гитаре, пока не войдет в экстаз. Оставив тело, его душа достигает Ада и ищет там душу больного. Душа шамана получает позволение от умерших забрать душу больного на землю, если шаман пообещает подарить им рубашки или другие вещи; случается, однако, что он вынужден прибегнуть к более грубым средствам. Шаман, пробуждаясь от экстаза, держит душу больного закрытой в кулаке и заставляет ее войти в тело через правое ухо.
У шаманов иртышских остяков техника явно отличается. Вызванный на дом шаман приступает к окуриванию и приносит кусок ткани в дар Санке, Всевышнему Небесному Су- ществу. (Первичным значением санке было «светящийся, блестящий; свет».) После днев- ного поста вечером он купается, затем съедает три или семь грибов и засыпает. Через не- сколько часов он вдруг просыпается и, весь содрогаясь, сообщает все то, что духи открыли ему через «посланника»: о духе, которому следует принести жертву, о человеке, из-за кото- рого охота была неудачной и т.д. Затем шаман снова впадает в глубокий сон и на следующее утро приступает к требуемым жертвоприношениям.
Экстаз, достигаемый посредством интоксикации грибами, известен во всей Сибири. В других регионах этому соответствует экстаз, вызываемый наркотиками или табаком. Нам еще предстоит вернуться к проблеме мистического смысла токсических средств. Пока что заметим несколько аномалий в только что описанном обряде: ткань приносится в дар Все- вышнему Существу, но общение ведется с духами, и именно им приносятся жертвы; собст- венно шаманский экстаз достигается через интоксикацию грибами: это средство позволяет также и шаманкам входить в аналогичные трансы, с той лишь разницей, что они обращаются непосредственно к небесному Богу Санке. Это противоречие выдает некоторую гибридность
идеологии, лежащей в основе техник экстаза. Как уже заметил Карйалайнен, этот тип угорского шаманизма представляется довольно поздним и заимствованным.
У васюганских остяков шаманская техника намного сложнее. Если душа больного по- хищена умершим, шаман высылает одного из своих духов-помощников, чтобы тот ее нашел. Дух принимает облик умершего и спускается в Преисподнюю. Там, встретив похитителя, он внезапно извлекает из своей груди духа в облике медведя: мертвый пугается и позволяет ду- ше больного выскользнуть из его горла или груди. Дух-помощник хватает душу и приносит ее хозяину на земле. Все это время шаман играет на гитаре и рассказывает о приключениях своего посланника. Если же душа больного похищена злым духом, то уже сам шаман должен предпринять путешествие, а это намного труднее.
У тех же васюганцев есть и другая методика: шаман садится в самом темном углу до- ма и начинает играть на гитаре. В левой руке он держит специальную ложку, служащую также средством гадания. Вот он призывает своих духов-помощников, всего их семь. Он от- правляет своего могучего посланца, «Строгую женщину с палкой», чтобы она полетела и со- звала его помощников. Помощники представляются по очереди, и он начинает в песне рас- сказывать об их путешествиях. «Из небесных стран Май-юнк-кана ко мне отправили дочерей Май-юнк-кана: я слышу, как они прибывают с шести сторон Земли, я слышу, как Лохматый Зверь Большой Земли (= Медведь) приходит из первой подземной страны и достигает вод другой страны» (в этот момент он начинает шевелить ложкой). Таким же способом описыва- ется прибытие духов из второй, третьей и так до шестой небесных стран, и каждое прибытие показывается ложкой. После этого предстают души из различных небесных стран. Они вы- зываются по очереди с каждого направления: «Из небесной страны самоедов, пастухов се- верных оленей; из небесной страны народов Севера; из города самоедских принцев-духов с их супругами и т.д.». Начинается диалог между шаманом и всеми духами, говорящими уста- ми шамана. Эта сцена продолжается весь вечер.
В следующий вечер происходит экстатическое путешествие шамана в обществе ду- хов-помощников. Аудитория подробно информируется о перипетиях этого трудного и опас- ного похода: он напоминает путешествие, в которое шаман отправляется, когда сопровожда- ет на Небо душу жертвенного коня. Речь не идет об «одержимости» шамана духами- помощниками. Как замечает Карйалайнен, эти духи шепчут на ухо шаману точно так же, как «птицы» вдохновляют эпических бардов. «Дыхание духов переходит в мага», говорят северные остяки; их дыхание «касается» шамана, говорят вогулы (там же).
У угров шаманский экстаз является не столько трансом, сколько «состоянием вдохно- вения»: шаман видит и слышит духов; он пребывает «вне себя», поскольку в экстазе путеше- ствует в дальние страны, но это не бессознательное состояние. Это вдохновенный визионер. Фундаментальным переживанием, однако, является переживание экстатическое, а главным средством его достижения, как и во многих других регионах, остается музыка. Интоксикация путем употребления в пищу грибов также вызывает контакт с духами, хотя и грубым и пас- сивным способом. Но, как мы уже заметили, эта шаманская техника представляется поздней и заимствованной. Интоксикация механически, разрушительным образом воспроизводит
«экстаз», «выход из себя»: она пытается наследовать более раннюю модель, относящуюся к другому уровню представлений.
У енисейских остяков исцеление включает два экстатических путешествия: первое из них является как бы беглой разведкой, а во время второго, в состоянии транса, шаман прони- кает далеко в потусторонний мир. Обычно сеанс начинается с вызова духов, по очереди за- гоняемых в бубен. Все это время шаман поет и танцует. Когда духи прибыли, он начинает подпрыгивать: это значит, что он оставил землю и возносится к облакам. В определенный момент он вскрикивает: «Я нахожусь очень высоко и вижу Енисей на расстоянии ста верст!» По дороге он встречает других духов и рассказывает зрителям обо всем, что видит. Затем,
обращаясь к духу-помощнику, который несет его в пустоте, он кричит: «О, моя маленькая муха, вознеси меня еще выше, я хочу видеть еще дальше!..» Через некоторое вре- мя шаман, в окружении духов, возвращается в юрту. Вероятнее всего, он не нашел душу больного или увидел ее очень далеко, в стране умерших. Чтобы достигнуть ее, шаман снова начинает свой танец и танцует, пока не достигнет транса; тогда он оставляет свое тело и,
уносимый духами, переходит в другой мир, откуда, наконец, возвращается с душой больно- го.
В отношении лапландского шаманизма мы ограничимся простым упоминанием, по- скольку он перестал существовать еще в XVIII веке, а кроме того, влияние скандинавских мифологий и христианства, которое мы отчетливо видим в лапландских религиозных тради- циях, диктует нам их изучение в рамках религиозной истории Европы. Согласно авторам XVII века и подтверждающим их фольклорным источникам, лапландские шаманы в совер- шенно обнаженном виде — как и у многих других арктических народов — впадали в на- стоящие каталептические трансы, во время которых душа, как считается, нисходит в Ад, чтобы сопровождать умершего или найти душу больного. Это нисхождение в Страну Те- ней начиналось с экстатического путешествия на Гору, как у алтайцев; как известно, гора символизирует космическую ось и поэтому находится в «Центре Мира». Лапландские маги по сей день вспоминают чудеса своих предков, которые могли летать по воздуху и т.п. Се- анс включал песни и призывы к духам; бубен — изображения на котором, как уже отмеча-
лось, подобны рисункам на алтайских бубнах — играл значительную роль в достижении транса. Были попытки объяснить скандинавский сеидр заимствованием из лапландского шаманизма. Но, как мы увидим позже, религия древних германцев сохранила достаточно много элементов, которые можно считать «шаманскими», но по поводу которых не обяза- тельно ссылаться на влияние лапландской магии.